РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Поделиться:
Темы материала: Л.А.Вербицкая РАО

«Не станет русского языка – не будет России…»

Имя Людмилы Алексеевны Вербицкой знакомо многим в нашей стране. Она известный филолог-русист,  автор более 300 научных и учебно-методических работ,  популяризатор  правильной русской речи. Почти вся ее жизнь связана с Санкт-Петербургским государственным университетом. Коллеги трижды избирали ее ректором, а в 2008 году Людмила Алексеевна стала первым президентом СПбГУ. Три года назад она возглавила Российскую академию образования. Среди множества других обязанностей Л.А. Вербицкой – руководство Международной ассоциацией преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ) и Российским обществом преподавателей русского языка и литературы (РОПРЯЛ). В июне у Людмилы Алексеевны юбилей. Незадолго до него она дала интервью обозревателю нашего журнала.

Вербицкая 1

В последние годы все чаще приходится слышать о кризисе русского языка, о засорении его иноязычными заимствованиями. Есть ли на самом деле основания для тревог или «великое русское слово» само справится, поглотит и освоит пришлые, так сказать, слова?

Конечно, наш язык успешно справлялся с этим на протяжении всей своей истории, справляется теперь и впредь будет справляться. Возьмем Петровскую эпоху, принесшую в русскую речь множество иностранных слов. Современникам могло показаться, что происходит языковая катастрофа, но мы видим, что ничего страшного не произошло. Перед нашим известным славистом Федотом Петровичем Филиным в бытность его директором Института языкознания АН СССР поставили задачу – выяснить, сколько же ино­язычных слов находится в активном употреблении. Полученные результаты Ф.П. Филина удивили. Оказа­лось, что таких слов почти столько же, сколько исконно русских. И это естественный процесс. Появляются не только новые слова из других языков, но и новые значения давно живущих в языке слов. Взять слово «грязь». Разве можно было предположить до открытия атомной энергии, что оно будет использоваться с прилагательным «радиоактивная»?! Если с развитием науки и техники в лексиконе появляются термины, которых у нас прежде не было, то они, несомненно, приживутся. Возьмем компьютерные технологии с их «веб-сайтами» и тому подобным или новые направления в медицине… А если это какой-нибудь «кофе-брейк», то скорее всего он рано или поздно уйдет, потому что можно сказать «перерыв на кофе» или «ко­фе-пауза»…

А как быть с поветрием использовать в рекламе и всевоз­можных вывесках английские и прочие «не наши» слова, написан­ные латиницей?

Проблема действительно есть, и для ее решения не грех обратиться к зарубежному опыту. Во Франции, к примеру, давно взимают немалую плату за подобную любовь к иноязычию. Причем для юридических лиц – одна цена, для физических – другая.

И надписей на английском вы на улицах Парижа не увидите. Я уверена, что в случае принятия подобного за­кона у нас, в организациях и фирмах, где любят прибегать к подобным приемам, призадумаются, стоит ли держаться за такую привязанность.

А как сложилась судьба ва­шей идеи об экзамене по культуре речи для кандидатов на выборные должности?

Этой идее скоро исполнит­ся двадцать лет, но, как говорится, «воз и ныне там». Но я по-прежнему глубоко убеждена, что каждый, кто намерен занять руководящий пост, должен сдать экзамен по культуре речи. В ответ мне говорят, что Кон­ституция России подобных испы­таний не предусматривает, что это нарушение демократии и так далее.

А как быть с теле- и радиоведущими? Им подобный экзамен тоже не помешал бы.

Беда в том, что единственный в своем роде словарь для сотрудников радио и телевидения увидел свет очень давно, переиздавать его бесполезно, потому что многие нор­мы произношения изменились. Со словарями вообще беда. В нашем университете готовится много разнообразных словарей и справочников, но издавать их большими тиражами невозможно из-за отсутствия средств.

 Несколько недель назад создано «Общество русской словесности». Какие ожидания могут быть связаны с ним?

Я очень надеюсь, оно возьмет на себя кроме всего прочего какие-то экспертные функции. Денег у нас выделяется на поддержку русского язы­ка немало, а как они расходуются реально, кому они адресуются, даже при наличии конкурсной системы? Я надеюсь, что «Общество русской сло­весности» объединит не обязательно одних только филологов-русистов и гуманитариев в широком смысле слова, но и привлечет представите­лей естественных наук, станет кон­солидирующей силой для всех, кому не безразлична родная речь.

Первый съезд ОРС

«Тотальный диктант» из экзотической новинки стал популярным методом проверки грамотности. Что можно сказать о результатах этого года?

Сама по себе идея такого диктанта очень хорошая. С каждым годом появляется все больше центров, в которых он проводится и в нашей стране, и за рубежом. Непонятно, правда, почему он так назван. Тотальной может быть война, а не испытание для желающих писать грамотно. Мы на Совете по русскому языку при Правительстве России об этом не раз уже говорили…

Но лично я никогда не давала бы для диктанта чрезмерно сложные тексты, как в последние годы. В них фразы на полстраницы, со знаками препинания, даже профессиональный филолог не разберется. Такой диктант не проверит знания, потому что можно запятые ставить и так, и этак.

После 1991 года русский мат, так сказать, вышел из подполья и с легкой руки некоторых деятелей искусства стал обосновываться на кинотелеэкранах и на театральных сценах. Можно ли считать это естественным процессом?

Совершенно очевидно, что мат неуместен не только в театре или в кино, но и в нормальном человеческом общении, несмотря на то, что это определенный пласт культуры, который необходимо изучать. Этой темой, например, занимается профессор Санкт-Петербургского государственного университета Валерий Михайлович Мокиенко, он выпустил прекрасные книги, к одной из них я даже предисловие писала. Он составил интересные сборники пословиц, связанных с тем, что именуют ненормативной лексикой. Однако публично произносить все это вслух не следует. Конечно, человек не может не владеть матом в каком-то виде. Не будем отрицать очевидного. Ребята еще в школу не ходят, а мат им хорошо знаком. Сошлюсь на собственный опыт. Мне было тринадцать лет, когда отца арестовали по «Ленинградскому делу», а меня отправили «на перевоспитание» в детскую колонию во Львове. Все девочки, среди которых оказалась, другого языка просто не знали и исключительно на нем общались. После реабилитации отца я смогла вернуться в Ленинград, окончила университет и уже профессионально стала изучать этот языковой слой. Однако в жизни я без него абсолютно обхожусь.
У нас в Российской академии образования недавно проходила конференция о том, как вызвать интерес у детей к русскому языку, и на открытии я привела слова замечательного философа Владимира Соловьева. Он в свое время сказал, что человек должен владеть тремя стилями – высоким, чтобы говорить с Богом, средним, чтобы говорить с людьми, которые тебя окружают, и низким для разговоров с собой. Для внутренних монологов или диалогов опять же с собой мат уместен, но звучать в обществе он не должен.

Вы упомянули о конференции, где разговор шел о пробуждении у детей интереса к изучению русского языка. И что же следует делать для этого родителям и учителям?

Методов достаточно много, вопрос в том, как преподаватели ими воспользуются. Если каждый урок языка и литературы педагог превратит в увлекательный спектакль, то дети полюбят язык и будут его знать. Мне с такими учителями когда-то очень повезло, надеюсь, что их будет все больше и больше. Ну и конечно, нужны хорошие учебники. Я десять лет назад проанализировала 70 (!) учебников русского языка, по которым учили в то время, и не нашла ни одного, по которому мне захотелось бы заниматься со школьниками. Думаю, что учебник, который готовится сейчас в Санкт-Петербургском университете, позволит детям понять, как прекрасен русский язык, проникнуться его сутью.
А родители должны давать детям хорошо написанные и проиллюстрированные книги, от «книжек с картинками» многое зависит… Наталия Дмитриевна Солженицына рассказала на конференции, как она учила родному языку детей – вы же знаете, что ее семья много лет не по своей воле провела в эмиграции. Так вот она каждый день просила сыновей выучить наизусть одно стихотворение. Это как раз то, чего в наших школах не делают вообще. А это не только дает представление об общей культуре, не только воспитывает человека, но и очень развивает память. Поэтому я заступаюсь за несчастную учительницу с Урала, против которой возбудили уголовное дело за то, что, мол, заставляла детей стихи учить после уроков. Более «ужасного» прегрешения, видимо, с точки зрения прокуратуры не найти!

Без русской литературной классики жизнь никогда не будет полной, но… некоторые ее вер­шинные достижения могут порой восприниматься неоднозначно. Взять гениального «Героя нашего времени». В нем старый кавказский офицер Максим Максимыч восхищается одним горским народом, но нелицеприятно отзывается о другом. Поэтому в одной республике Лермонтова боготворят, а в другой недолюбливают. Как быть? Или вообще убрать книгу из программы школ этого региона?

Исключать повесть из программы, разумеется, не следует. В таких случаях особенно возрастает роль учителя. Ему непременно нужно учитывать тонкости национального характера. В этом случае следует объяснить, что это не мнение автора, а слова персонажа, предпочтения которого совершенно не обязательно разделять.

Вы занимаете две очень почетные, но и крайне хлопотливые должности, живете на два города, поэтому забот у вас, несомненно, в избытке. Какую из них вам довелось обсуждать с коллегами последней по счету?

Буквально за несколько минут до начала этого интервью мы обдумывали, где взять деньги на журнал «Русский язык за рубежом». Нужно выпустить шесть номеров в год, для этого необходимо около шести миллионов рублей, но совершенно непонятно, где их взять. Есть у нас программа «Русский язык», и в ее рамках надо бы найти средства, предусмотреть целевой грант. Это же единственный в мире подобный журнал. Правда, мы выпускаем тематические сборники, например, только вышла книга по финской русистике, но они журнал не заменят.

Людмила Алексеевна, в последние годы много сетуют на утечку мозгов, на упадок науки. Но о достижениях наших математиков или физиков публика все же осведомлена. Зато педагогика в этом отношении остается белым пятном.

Между тем и в ней нам есть чем гордиться. Скажем, работы Николая Николаевича Малофеева и всего коллектива Института коррекционной педагогики известны во всем мире. При этом они не только создают методики, но и сами активно их применяют. Я каждый день по утрам вижу, каких детей в институт привозят. При взгляде на них воистину слезы наворачиваются. В институте их в полном смысле слова возвращают к нормальной жизни. К сожалению, малышей со всевозможными изъянами здоровья становится все больше. Я преклоняюсь перед такими людьми. Они просто чудеса творят.

Вербицкая 2

Недавно я увидел фотографию, сделанную моим коллегой, с интригующим объявлением в одной московской библиотеке: «Новинка! Книга! Уникальный, принципиально новый для молодежи носитель информации! Информация передается в мозг напрямую через глаза!..»

Если можно, оставьте мне это фото. Я покажу его Татьяне Владимировне Черниговской – нашему крупнейшему специалисту в области нейрофизиологии и психофизиологии. Думаю, она не сдержит улыбки.

Три года назад вы возглавили Академию образования. Что удалось сделать за это время?

С самого начала моей работы в статусе президента РАО мы начали серьезно анализировать деятельность Академии: нужно прежде всего было разобраться, все ли направления наук об образовании находятся в поле зрения. Меня поразило, что Академия совсем не занималась проблемами русского языка. В результате мы создали пять новых научных центров. Например, центр русского языка и славистики РАО занят экспертным сопровождением концепции филологического образования в этих областях. Важным событием в жизни академии стало создание Попечительского совета при поддержке Президента Российской Федерации. На ближайшем заседании будет рассмотрена и утверждена программа развития Российской академии образования. За эти годы мы подписали немало соглашений о сотрудничестве с самыми разными регионами Российской Федерации. Это очень важно, ведь они способствуют развитию образования и науки в этих областях, республиках и округах, помогут подготовке кадров высшей квалификации для нужд региона, повышают эффективность использования образовательного, научного и инновационного потенциала.
Мы занимаемся также экспертным сопровождением проектов нормативно-правовых актов, концепций, государственных программ в сфере науки и технологий; экспертизой Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года, разработкой стандартов высшего образования, профессиональных стандартов, в том числе профессионального стандарта педагога; экспертизой, координацией научных исследований и многим другим. Кстати, мы очень рады решению Правительства России о присоединении к нашей структуре Педагогической библиотеки имени К.Д. Ушинского.

Людмила Алексеевна, вы всю жизнь посвятили русскому языку. Что он для вас прежде всего – профессия, любовь, а может быть, судьба?

И первое, и второе, и третье одновременно. Язык – это настоящее и будущее страны. Не станет русского языка – не будет России.

Беседовал Олег Дзюба

Общественно-политический журнал Федерального Собрания — Парламента РФ «Российская Федерация сегодня»